126
дела международного публичного права Института законодательства и сравнительного пра-
воведения при Правительстве Российской Федерации
117218, Россия, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, 34
E-mail: mp3@izak.ru
Рассматриваются способы внутригосударственного осуществления международных до-
говорных обязательств Российской Федерации, место, которое отводится международным
договорам в иерархической системе источников внутригосударственного права, и подходы
к решению проблемы самоисполнимости, непосредственной применимости международных
договоров (договорных положений).
Ключевые слова: место международных договоров во внутригосударственном праве,
иерархия правовых актов, внутригосударственное осуществление договоров, непосред-
ственная применимость, принцип «pacta sunt servanda», внутригосударственное право, со-
блюдение договоров.
International Treaties in the Russian Legal System
(20th anniversary of the Federal Law “On International Treaties
of the Russian Federation”)
B. I. OSMININ, candidate of legal sciences
The Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation
34, Bolshaya Cheremushkinskaya st., Moscow, Russia, 117218
E-mail: mp3@izak.ru
The article analyses provisions of Article 15(4) of the 1993 Russian Constitution which states
that “generally recognized principles and norms of international law and international treaties of the
Russian Federation shall make an integral part of its legal system. The rules of the international
treaty shall always apply”. In accordance with the Federal Law of 1995 “On International Treaties
of the Russian Federation” the provisions of officially published international treaties that do not
require domestic acts for implementation, shall apply directly. Other provisions of international
treaties are implemented through legal acts. Some Russian jurists have taken the view, shared by
the Supreme Court of the Russian Federation, that article 15(4) of the Constitution must be construed
to mean that only ratified treaties take precedence over laws. Such a position originates in concepts
of hierarchy of legal acts. This would mean that treaties not subject to ratification fall outside the
scope of article 15(4) of the Constitution. Limiting the operation of article 15(4) to ratified international
treaties only is unconstitutional. Refusing to apply a treaty concluded without ratification would
prejudice the authority of the state, which bears state responsibility for the obligations assumed under
intergovernmental and interdepartmental treaties. In this regard article 27 of the Vienna Convention
on the Law of Treaties provides that “A party may not invoke the provisions of its internal law as
justification for its failure to perform a treaty”.
Keywords: place of international treaties in domestic law, hierarchy of legal acts, domestic
implementation of treaties, direct applicability, principle “pacta sunt servanda”, internal law, observance
of treaties.
DOI: 10.12737/16645
МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО
Международное право
127
Прошедшие со времени приня-
тия Федерального закона от 15 июля
1995 г. № 101‑ФЗ «О международ-
ных договорах Российской Феде-
рации» 20 лет позволяют проана-
лизировать практику реализации
международных договорных обя-
зательств в национальной право-
вой системе.
Международные договоры зани-
мают особое место в национальных
правовых системах. Государство,
приняв международные договорные
обязательства, уже не вправе про-
извольно от них отказаться, обязано
добросовестно выполнять договор и
не может ссылаться на свое внутрен-
нее право в качестве оправдания для
его невыполнения. В этом суть прин-
ципа «pacta sunt servanda» («дого-
воры должны соблюдаться»). Как
подчеркивает Г. И. Тункин, «в слу-
чае несоответствия между норма-
ми внутригосударственного права
и нормами международного права
(коллизии между ними) государство
должно выполнять свои междуна-
родные обязательства, причем ссыл-
ки на внутреннее законодательство
не могут освободить его от выполне-
ния этих обязательств»1.
Для международного права су-
щественным является результат, а
не средства его достижения. Пути
достижения результата могут быть
различными у разных государств,
но сам результат должен быть оди-
наков — выполнение принятых
международных договорных обя-
зательств. Порядок и способы взаи-
модействия национального права и
международных договоров опреде-
ляются каждым государством само-
стоятельно. «...Международное пра-
во, — подчеркивает А. Фердросс, —
обязывает государства лишь к вы-
полнению своих норм, предоставляя
выбор способа этого выполнения от-
дельным государствам»2.
1 Тункин Г. И. Основы современного меж-
дународного права. М., 1956. С. 11.
2 Фердросс А. Международное право. Пер.
с нем. М., 1959. С. 92.
Способы внутригосударственного
осуществления международных до-
говорных обязательств, место, кото-
рое отводится международным дого-
ворам в иерархической системе ис-
точников внутригосударственного
права, и подходы к решению проб-
лемы самоисполнимости, непосред-
ственной применимости междуна-
родных договоров (договорных поло-
жений) тесно взаимосвязаны. Имен-
но этими тремя составляющими
определяются порядок взаимодей-
ствия национального права и меж-
дународных договоров, практика
реализации международных дого-
ворных обязательств в националь-
ной правовой системе.
Для одних государств вступив-
ший в силу международный договор
не становится частью национального
права, автоматически не инкорпори-
руется в его правовую систему. В це-
лях внутригосударственного осуще-
ствления международных договор-
ных обязательств необходимо при-
нятие отдельного законодательного
или административного акта, вос-
производящего в той или иной фор-
ме содержание международного до-
говора, т. е. устанавливающего нор-
мы, соответствующие правилам,
предусмотренным в договоре, и тем
самым придающего его положени-
ям, осуществление которых долж-
но происходить на национальном
уровне, действие во внутригосудар-
ственной сфере, в то время как сам
договор не имеет силы в националь-
ном праве, не может быть непосред-
ственно применен.
В других государствах междуна-
родный договор, если решение о со-
гласии на его обязательность приня-
то, такое согласие выражено в меж-
дународном плане и договор вступил
в силу для государства, автоматиче-
ски, без необходимости издания до-
полнительных актов законодатель-
ного или административного ха-
рактера (обычно лишь при условии
опубликования в официальном изда-
нии), инкорпорируется в националь-
ную правовую систему, т. е. стано-
Журнал российского права № 12 — 2015
128
вится ее составной частью. При этом
признается возможность прямого
действия международных догово-
ров во внутригосударственной сфе-
ре, непосредственного применения
договорных положений для регули-
рования внутригосударственных от-
ношений в том случае, если догово-
ром устанавливаются правила иные,
чем те, которые предусмотрены на-
циональным законодательством, а
соответствующие договорные поло-
жения рассматриваются как само-
исполнимые. Международные дого-
воры или отдельные договорные по-
ложения в силу своего несамоиспол-
нимого характера могут нуждаться
в принятии имплементационного за-
конодательства.
Практика государств, право кото-
рых позволяет реализовывать меж-
дународные договорные обязатель-
ства посредством автоматической
инкорпорации международных до-
говоров в национальные правовые
системы, свидетельствует о том, что
такие государства (например, Ни-
дерланды) предпочитают заблаго-
временно обеспечивать приведение
национального законодательства в
соответствие с международными до-
говорными обязательствами. И лишь
в том случае, если после принятия
международных договорных обя-
зательств обнаружится, что суще-
ствуют нормы национального зако-
нодательства, расходящиеся с поло-
жениями международного договора,
которые в силу своего содержания
являются «обязательными для всех
лиц» (самоисполнимыми), договор-
ные положения имеют приоритет пе-
ред такими нормами национально-
го законодательства и должны быть
применены для регулирования соот-
ветствующих внутригосударствен-
ных отношений, если они официаль-
но опубликованы3.
3 См.: Expression of Consent by States to
be Bound by a Treaty. Analytical Report and
Country Reports. Part II: Country Reports.
Netherlands. Сommittee of Legal Advisers
on Public International Law (CAHDI). Council
Конституция РФ (ч. 4 ст. 15), опре-
деляя порядок взаимодействия вну-
тригосударственного и междуна-
родного права, устанавливает: «Об-
щепризнанные принципы и нормы
международного права и междуна-
родные договоры Российской Феде-
рации являются составной частью
ее правовой системы. Если меж-
дународным договором Российской
Федерации установлены иные пра-
вила, чем предусмотренные зако-
ном, то применяются правила меж-
дународного договора». Это озна-
чает, что если Россия становится
участником международного дого-
вора, то с момента вступления его в
силу для Российской Федерации до-
говор автоматически — без необхо-
димости издания дополнительных
актов законодательного или адми-
нистративного характера — инкор-
порируется в национальную право-
вую систему4.
Смысл указанной конституцион-
ной нормы состоит в признании воз-
можности прямого действия меж-
дународных договоров во внутри-
государственной сфере, непосред-
ственного применения договорных
положений для регулирования вну-
тригосударственных отношений в
том случае, если международным
договором установлены иные пра-
вила, чем те, которые предусмотре-
ны законом (т. е. всеми видами актов
текущего законодательства). Кон-
ституционная формула взаимодей-
ствия национального права и меж-
дународных договоров, предпола-
гая возможность непосредственного
действия договорных положений во
внутригосударственной сфере, уста-
навливает, что принятие междуна-
родных договорных обязательств не
ограничивается «внешнеполитиче-
ским» эффектом, а может привести
к применению договорных положе-
of Europe. CAHDI (2001) 3. Strasbourg,
23 January 2001. P. 173.
4 См.: Expression of Consent by States to be
Bound by a Treaty. Part II: Country Reports.
Russian Federation. P. 191.
Международное право
129
ний вместо норм российского зако-
нодательства.
Составной частью националь-
ной правовой системы являются
все международные договоры Рос-
сийской Федерации (межгосудар-
ственные, межправительственные,
межведомственного характера) не-
зависимо от того, на каком уровне
принято решение о согласии на их
обязательность для Российской Фе-
дерации и каким способом такое со-
гласие выражено (подписание, обмен
документами, образующими договор,
ратификация, утверждение, приня-
тие, присоединение).
Федеральный закон «О междуна-
родных договорах Российской Фе-
дерации», воспроизводя положение
ч. 4 ст. 15 Конституции, вносит суще-
ственное дополнение в порядок взаи-
модействия национального права и
международных договоров, уста-
навливая в п. 3 ст. 5, что «положения
официально опубликованных меж-
дународных договоров Российской
Федерации, не требующие издания
внутригосударственных актов для
применения, действуют в Россий-
ской Федерации непосредственно.
Для осуществления иных положе-
ний международных договоров Рос-
сийской Федерации принимаются
соответствующие правовые акты».
Итак, непосредственное действие
и применение договорных положе-
ний возможно, во-первых, если пра-
вила, установленные международ-
ным договором, расходятся с прави-
лами внутригосударственных право-
вых актов и, во-вторых, если в этом
случае государство не приняло зако-
нодательные или административные
акты для имплементации договорных
положений, предоставив им возмож-
ность действовать непосредственно, и
такие договорные положения облада-
ют такой способностью, т. е. являют-
ся самоисполнимыми.
Вторым фактором, оказывающим
существенное влияние на формиро-
вание порядка взаимодействия на-
ционального права и международ-
ных договоров, является место, ко-
торое отводится международным
договорам в иерархической системе
источников внутригосударственно-
го права. Данная система распола-
гает эти источники в зависимости от
юридической силы акта в соответ-
ствии с установленным конститу-
цией распределением компетенции
между органами государственной
власти. Положение, которое занима-
ют в этой иерархии международные
договоры, обычно зависит от уровня,
на котором приняты решения о со-
гласии на их обязательность, т. е. cта-
тус международного договора либо
соответствует статусу акта, посред-
ством которого он инкорпорируется
во внутригосударственное право, ли-
бо международному договору прида-
ется приоритет в применении перед
актами, равными по юридической
силе акту, посредством которого до-
говор инкорпорирован во внутриго-
сударственное право, и всеми ниже-
стоящими актами.
Действие международного пра-
ва в значительной степени зависит
от того, как национальная правовая
система разрешает коллизии меж-
ду внутригосударственным и меж-
дународным правом. Практика го-
сударств показывает, что между-
народные договоры могут превали-
ровать над внутригосударственным
правом в целом или приравниваться
к конституционным нормам или за-
конам, обладать приоритетом перед
всем текущим законодательством
независимо от времени издания по-
следнего, превалировать только в от-
ношении предшествующих законов,
уступать всем законам5.
Определив положение междуна-
родных договоров Российской Феде-
рации в иерархической системе ис-
точников внутригосударственного
права, Конституция РФ, однако, не
уточняет, какие именно международ-
ные договоры обладают приоритетом
5 См.: Осминин Б. И. Международные до-
говоры и иерархия источников внутригосу-
дарственного права // Журнал российского
права. 2012. № 11. С. 103.
Журнал российского права № 12 — 2015
130
в применении по отношению к закону:
все международные договоры, неза-
висимо от того, на каком уровне при-
нято решение о согласии на их обяза-
тельность, или только те, решения о
согласии на обязательность которых
приняты в форме закона. Этот вопрос
породил дискуссию среди юристов, в
результате которой выявились два
противоположных подхода.
Сторонники использования иерар-
хической системы источников вну-
тригосударственного права в каче-
стве основы для разрешения кол-
лизий между нормами внутриго-
сударственного права и нормами
международных договоров исходят
из того, что правоприменительные
органы должны руководствоваться
правилами, которые установлены
более высоким в иерархическом от-
ношении актом, независимо от того,
является этот акт внутригосудар-
ственным правовым актом или меж-
дународным договором.
Считая принцип иерархии универ-
сальным средством разрешения кон-
фликтов между нормами внутриго-
сударственного права и междуна-
родными договорами, Б. Л. Зимнен-
ко делает следующий общий вывод:
«Если возникает коллизия между по-
ложением федерального закона и по-
ложением международного договора,
согласие в отношении которого было
выражено в иной форме, нежели при-
нятие федерального закона, то долж-
ны действовать положения закона
также в силу принципа иерархии»6.
По мнению С. Ю. Марочкина, «не
может обладать приоритетом при-
менения перед законами договор,
введенный в действие актом более
низкой юридической силы, чем за-
кон. Иное противоречило бы право-
вой логике»7.
6 Зимненко Б. Л. Международное право
и правовая система Российской Федерации.
М., 2006. С. 351.
7 Марочкин С. Ю. Действие и реализация
норм международного права в правовой си-
стеме Российской Федерации: монография.
М., 2011. С. 103.
Стремление использовать иерар-
хическую систему источников вну-
тригосударственного права в каче-
стве основы для разрешения кол-
лизий между нормами внутриго-
сударственного права и нормами
международных договоров нашло от-
ражение в позиции Верховного Су-
да РФ, основанной на том, что приори-
тетом в применении в отношении фе-
деральных законов обладают только
те международные договоры, реше-
ния о согласии на обязательность ко-
торых были приняты в форме феде-
рального закона, в то время как меж-
дународный договор, решение о со-
гласии на обязательность которого
было принято не в форме федераль-
ного закона, имеет приоритет в при-
менении лишь в отношении подза-
конных нормативных актов, издан-
ных органом государственной вла-
сти, заключившим данный договор8.
Ряд авторов придерживаются еще
более твердой позиции: они исходят
из необходимости вообще отказать-
ся от приоритета международно-
правовых норм и их автоматической
интеграции в национальную право-
вую систему.
А. С. Исполинов, отмечая, что рос-
сийским законодательством закреп-
лен приоритет международных до-
говоров перед внутренними закона-
ми, принятыми как до, так и после
вступления в силу международного
договора, а также допускается пря-
мое действие договорных норм, по-
лагает, что «статья 15 Конституции
в современной редакции вряд ли со-
ответствует интересам страны на се-
годняшнем этапе, поскольку лиша-
ет ее возможности проводить соб-
ственную внешнюю и внутреннюю
политику»9.
8 См. постановление Пленума ВС РФ от
10 октября 2003 г. № 5 «О применении су-
дами общей юрисдикции общепризнанных
принципов и норм международного права и
международных договоров Российской Фе-
дерации» (п. 8).
9 Исполинов А. С. Статус международ-
ных договоров в национальном праве: не-
Международное право
131
А. И. Бастрыкин рассматривает
«отказ от приоритета международ-
ного права и его автоматической им-
плементации в национальное зако-
нодательство» в качестве «вопроса
обеспечения нашего суверенитета».
Он предлагает исключить из Кон-
ституции РФ «положения, согласно
которым международное право со-
ставляет неотъемлемую часть пра-
вовой системы Российской Федера-
ции, и закрепить в ней приоритет
национального законодательства»10.
Некоторые исследователи в прин-
ципиальном плане признают необхо-
димость соблюдения международ-
но-правовых обязательств, однако
предпочитают использовать иерар-
хическую систему источников вну-
тригосударственного права в каче-
стве основы для разрешения колли-
зий между нормами внутригосудар-
ственного права и международными
договорами.
Е. А. Петрова, ссылаясь на поста-
новление Пленума ВС РФ от 10 октя-
бря 2003 г. № 5, полагает, что «в дей-
ствительности нормы не всех между-
народных договоров РФ будут иметь
приоритет над законами». В то же
время она делает следующий вывод:
«...взяв на себя международное обя-
зательство, мы должны его выпол-
нять независимо от положений вну-
треннего права»11.
И. И. Карандашов, признавая, что
международные обязательства об-
ладают верховенством по отноше-
нию к национальному праву, исхо-
дит из того, что такое верховенство
заключается в обязанности госу-
которые теоретические и практические ас-
пекты // Российский юридический журнал.
2014. № 1. С. 191.
10 Исправленному — верить. Александр
Бастрыкин предлагает установить приори-
тет национального права над международ-
ным // Российская газета. 2015. № 90. 28 апр.
11 Петрова Е. А. Международные дого-
воры в правовых системах России и США:
сравнительно-правовой анализ // Жур-
нал зарубежного законодательства и срав-
нительного правоведения. 2014. № 2. С. 246.
дарства выполнить свои междуна-
родные обязательства, невзирая на
форму, в которой они приняты. Вме-
сте с тем, по его мнению, приорите-
том применения перед законами мо-
гут обладать только договоры, согла-
сие на обязательность которых бы-
ло выражено в форме федерального
закона12.
Другой подход к разрешению кол-
лизий между нормами внутригосу-
дарственного права и международ-
ными договорами предлагают авто-
ры, считающие, что принцип иерар-
хии применим лишь до вступления
международных договоров в силу
для Российской Федерации и не рас-
пространяется на их выполнение.
И. И. Лукашук приводит положе-
ние постановления Пленума ВС РФ
от 10 октября 2003 г. № 5 о том, что
«правила действующего междуна-
родного договора Российской Федера-
ции, согласие на обязательность кото-
рого было принято не в форме феде-
рального закона, имеют приоритет в
применении в отношении подзакон-
ных нормативных актов, изданных
органом государственной власти, за-
ключившим данный договор». Оцени-
вая это положение, ученый подчер-
кивает: «С точки зрения внутренне-
го права такая позиция закономерна.
Однако она не дает ответа на требова-
ние международного права о том, что-
бы договоры соблюдались, несмотря
на их отличие от внутреннего права.
Если суд или иной государственный
орган откажется выполнить требо-
вание договора на том основании, что
он противоречит внутреннему праву,
то ответственность будет нести госу-
дарство»13.
С. В. Черниченко отмечает, что со-
гласно указанному постановлению
12 См.: Карандашов И. И. Непосредствен-
ное действие норм международных догово-
ров в правовой системе Российской Федера-
ции: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб.,
2013. С. 13—14, 23—24.
13 Лукашук И. И. Современное право меж-
дународных договоров. Т. II: Действие меж-
дународных договоров. М., 2006. С. 331.
Журнал российского права № 12 — 2015
132
Пленума ВС РФ приоритетом в от-
ношении законов обладают только те
международные договоры, решения
о согласии на обязательность кото-
рых для Российской Федерации при-
няты в форме федерального закона,
в то время как правила иных догово-
ров могут иметь приоритет над акта-
ми ниже уровня законов в соответ-
ствии с иерархией, предусмотрен-
ной российским законодательством.
Однако такой подход, утверждает
автор, ориентирован на нарушение
определенных категорий междуна-
родных договоров Российской Феде-
рации и будет противоречить ст. 46
Венской конвенции о праве между-
народных договоров 1969 г. и тем са-
мым принципу «pacta sunt servanda»
независимо от их уровня в россий-
ском праве14.
Е. Т. Усенко подчеркивает необхо-
димость скоординированного, согла-
сованного взаимодействия нацио-
нального и международного права.
Он исходит из того, что ст. 27 Вен-
ской конвенции о праве междуна-
родных договоров («Участник не мо-
жет ссылаться на положения своего
внутреннего права в качестве оправ-
дания для невыполнения им догово-
ра») не устанавливает примат меж-
дународного права. В этой статье
речь идет о том, что государство не
может своим законом освободить се-
бя от принятых им обязательств по
международному договору. Тем са-
мым отвергается доктрина и прак-
тика некоторых государств, пытав-
шихся ставить свой закон выше сво-
их международных обязательств.
Вместе с тем и ст. 46 Венской конвен-
ции нельзя толковать как устанав-
ливающую примат национального
права над правом международным,
хотя из нее и следует, что междуна-
родный договор является недействи-
тельным, если он заключен в явное
14 См.: Черниченко С. В. Взгляд на опре-
деленные положения Конституции Россий-
ской Федерации с международно-правовых
позиций // Вестник Дипломатической ака-
демии МИД России. М., 2013. С. 56.
нарушение нормы внутреннего пра-
ва особо важного значения15.
С. М. Пунжин, отмечая, что участ-
ник не может ссылаться на поло-
жения своего внутреннего права
в качестве оправдания для невы-
полнения им договора, приходит к
следующему выводу: ч. 4 ст. 15 Кон-
ституции РФ «установила осново-
полагающий принцип примата меж-
дународного договорного права над
национальным. Этот принцип дей-
ствует вне зависимости от того, на
каком уровне принят международ-
ный договор или внутренний пра-
вовой акт...»16.
В. С. Иваненко отмечает, что при
заключении договора Российское
государство должно соотносить вы-
текающие из него международные
обязательства с нормами своей Кон-
ституции и иных нормативных пра-
вовых актов. Но, заключив между-
народный договор, Россия обязана
его добросовестно выполнять в сфе-
ре и международных, и внутриго-
сударственных отношений и соглас-
но ст. 27 Венской конвенции о праве
международных договоров «не мо-
жет ссылаться на положения своего
внутреннего права в качестве оправ-
дания для невыполнения договора»17.
По мнению У. Батлера, утверж-
дение, что только ратифицирован-
ные международные договоры име-
ют преимущество перед российски-
ми законами, означает, что догово-
ры, не подлежащие ратификации,
15 См.: Усенко Е. Т. Соотношение и взаи-
модействие международного и националь-
ного права и российская Конституция //
Московский журнал международного пра-
ва. 1995. № 2. С. 15.
16 Пунжин С. М. Правовая система Рос-
сии и международное право (вариации на
тему статьи С. В. Бахина) // Правоведение.
2010. № 2. С. 254.
17 См.: Иваненко В. С. Международные
договоры, Конституция и правовая система
Российской Федерации: эволюция соотно-
шения и тенденция взаимодействия // Рос-
сийский ежегодник международного права
2009. СПб., 2010. С. 34.
Международное право
133
не подпадают под действие ч. 4 ст. 15
Конституции РФ и ст. 5 Федерально-
го закона «О международных догово-
рах Российской Федерации». Такое
ограничение действия указанных
норм приводит к результату, кото-
рый является неконституционным,
так как в Конституции говорится о
всех международных договорах Рос-
сийской Федерации18.
Конституционный Суд РФ не да-
вал толкование ч. 4 ст. 15 Конститу-
ции РФ. Вместе с тем принятые им
решения позволяют высказать опре-
деленные предположения относи-
тельно его правовых позиций по во-
просам приоритетного применения
международных договоров. Он ис-
ходит из того, что Конституция РФ
предусматривает основанный на
принципе добросовестного выпол-
нения международных обязательств
(pacta sunt servanda) «единый под-
ход, которым необходимо руковод-
ствоваться при применении правил
международного договора Россий-
ской Федерации в случае их расхож-
дения с правилами, установленными
национальным законом: если меж-
дународным договором Российской
Федерации установлены иные пра-
вила, чем те, которые предусмотре-
ны законом, применяются правила
международного договора (статья 15,
часть 4)»19.
Международное право не навя-
зывает свой приоритет внутригосу-
дарственному праву. В основе требо-
вания международного права обес-
печить выполнение вытекающих из
него обязательств лежит согласие го-
сударств на обязательность для них
международных договоров, а в слу-
чае международного обычая — все-
общая практика, признанная в каче-
стве правовой нормы.
18 См.: Butler W. Russian Federation //
The Role of Domestic Courts in Treaty
Enforcement: A Comparative Study / ed.
by D. Sloss. Cambridge University Press, 2009.
P. 427, 428.
19 Определение КС РФ от 6 ноября 2014 г.
№ 2531-О.
Международный суд ООН в сво-
ем консультативном заключении от
26 апреля 1988 г. подчеркнул, что су-
ществует «фундаментальный прин-
цип международного права, согласно
которому международное право пре-
валирует над внутригосударствен-
ным правом»20. Этот принцип, от-
мечается далее в заключении Суда,
получил признание еще в решении
международного арбитража по делу
«Алабама» (1872 г.) и с тех пор неод-
нократно подтверждался. Так, в ре-
шении по делу греко-болгарских со-
обществ (1930 г.) Постоянная палата
международного правосудия поста-
новила, что общепризнанный прин-
цип международного права состоит
в том, что в отношениях между го-
сударствами, являющимися участ-
никами международного договора,
«положения внутригосударствен-
ного права не могут превалировать
над положениями договора»21. Не яв-
ляется исключением и конституция
государства. В консультативном за-
ключении Постоянной палаты меж-
дународного правосудия 1932 г. под-
черкивалось, что «государство не мо-
жет ссылаться на свою конституцию
с тем, чтобы уклониться от выполне-
ния обязательств, возложенных на
него по международному праву или
по действующему международному
договору»22.
Сторонники использования иерар-
хической системы источников вну-
тригосударственного права в каче-
стве основы для разрешения кол-
лизий между нормами внутриго-
сударственного права и нормами
20 ICJ. Applicability of the Obligation to
Arbitrate under Section 21 of the United
Nations Headquarters Agreement of 26 June
1947. Advisory Opinion of 26 April 1988. I.C.J.
Reports 1988. P. 34—35.
21 PCIJ. The Greco-Bulgarian “Communities”.
Advisory Opinion. 31 July, 1930. PCIJ.
Series B. No. 17. P. 32.
22 PCIJ. Treatment of Polish Nationals and
other Persons of Polish Origin or Speech in the
Danzig Territory. Advisory Opinion of 4 February,
1932. PCIJ. Series A./B. No. 44. P. 24.
Журнал российского права № 12 — 2015
134
международных договоров выска-
зывают опасения, что международ-
ный договор, решение о согласии на
обязательность которого было при-
нято не в форме федерального за-
кона, а на более низком уровне (на-
пример, правительством или мини-
стром), может иметь преимущество
перед федеральным законом.
Действительно, отсутствие ясно-
сти в распределении компетенции
по принятию решений о согласии на
обязательность для Российской Фе-
дерации международных договоров
давало бы повод для толкования ч. 4
ст. 15 Конституции РФ в том смысле,
что Конституции приписывалось бы
признание «безоглядного» приорите-
та международного договора по срав-
нению с законом независимо от того,
на каком уровне принято решение о
согласии на его обязательность для
Российской Федерации, что, в свою
очередь, означало бы, что Конститу-
ция допускает возможность подме-
ны законодателя.
В соответствии с п. 2 ст. 6 Феде-
рального закона «О международных
договорах Российской Федерации»
решения о согласии на обязатель-
ность для Российской Федерации
международных договоров прини-
маются органами государственной
власти или уполномоченными орга-
низациями только в пределах сво-
ей компетенции. Это означает, что
до принятия международных дого-
ворных обязательств при определе-
нии уровня, на котором необходимо
принять решение о согласии на обя-
зательность для государства того
или иного международного догово-
ра, исходят из иерархической систе-
мы источников внутригосударствен-
ного права, которая предполагает,
что вступивший в силу для государ-
ства международный договор может
устанавливать иные правила толь-
ко в отношении тех актов, которые
равны или уступают по юридиче-
ской силе акту, посредством которого
принято решение о согласии на обя-
зательность договора, и не должен
противоречить актам, занимающим
более высокое положение на иерар-
хической лестнице.
Если международным договором
устанавливаются иные правила, чем
предусмотренные федеральным за-
коном (исполнение договора требует
изменения действующих или приня-
тия новых федеральных законов), то
решение о согласии на его обязатель-
ность для Российской Федерации не
может быть принято на каком-ли-
бо ином уровне, кроме как на уров-
не федерального закона.
Если же после вступления между-
народного договора в силу для Рос-
сийской Федерации в процессе реа-
лизации международных договор-
ных обязательств обнаружится, что
международный договор не соот-
ветствует внутригосударственному
правовому акту более высокой юри-
дической силы, т. е. возникает кол-
лизия между правилами междуна-
родного договора и правилами вну-
тригосударственного правового ак-
та, то это может означать одно из
двух: либо неправильно был опре-
делен уровень принятия решения о
согласии на обязательность догово-
ра, либо последующим внутригосу-
дарственным правовым актом, зани-
мающим более высокое положение в
иерархическом отношении, чем то,
на котором находится акт, посред-
ством которого такое решение при-
нималось, установлены иные прави-
ла, чем предусмотренные договором.
В связи с этим представляет-
ся важным подчеркнуть, что в слу-
чае возникновения коллизии между
международным договором и вну-
тригосударственным правом в про-
цессе реализации международных
договорных обязательств, независи-
мо от причин, по которым такая кол-
лизия возникла, аргумент в пользу
того, что приоритетом в примене-
нии по отношению к федеральным
законам обладают не все междуна-
родные договоры Российской Феде-
рации, устанавливающие иные пра-
вила, чем предусмотренные законом,
а только те из них, решения о согла-
сии на обязательность которых при-
Международное право
135
няты в форме федерального закона,
не может быть использован. Такой
аргумент противоречил бы закреп-
ленному в Венской конвенции о пра-
ве международных договоров (ст. 26,
27) принципу «pacta sunt servandа»,
требующему добросовестного вы-
полнения каждого действующего до-
говора его участниками и исключаю-
щему возможность ссылки участни-
ка на положения своего внутренне-
го права в качестве оправдания для
невыполнения им договора.
Итак, следует проводить разли-
чие между местом в иерархической
системе источников внутригосудар-
ственного права, которое отводится
международным договорам на ста-
дии принятия международных до-
говорных обязательств, и тем особым
положением, которое занимают в на-
циональной правовой системе всту-
пившие в силу для государства меж-
дународные договоры в процессе реа-
лизации международных договорных
обязательств. Если до принятия госу-
дарством международных договор-
ных обязательств положения меж-
дународного договора сопоставля-
ются на предмет соответствия с нор-
мами внутригосударственного права,
прежде всего с конституционными
нормами, то после того, как между-
народный договор вступил в силу для
государства, когда речь идет о вы-
полнении содержащихся в договоре
обязательств, нормы внутригосудар-
ственного права, включая конститу-
ционные нормы, сопоставляются на
предмет соответствия с международ-
ными договорными обязательствами.
Предложения о заключении меж-
дународных договоров, устанавли-
вающих иные правила, чем преду-
смотренные российским законода-
тельством, представляются по согла-
сованию с Минюстом России (ст. 10
Федерального закона «О междуна-
родных договорах Российской Феде-
рации»). При подготовке предложе-
ний о заключении международных
договоров Министерство проводит
проверку договорных положений на
предмет соответствия актам, зани-
мающим более высокое положение
в иерархической системе источни-
ков внутригосударственного права.
Конституционный Суд РФ по за-
просам вправе разрешать дела о со-
ответствии Конституции не всту-
пивших в силу для Российской Фе-
дерации международных договоров.
Если международный договор содер-
жит правила, требующие изменения
отдельных положений Конституции,
принятие решения о согласии на его
обязательность для Российской Фе-
дерации возможно лишь в особом по-
рядке: в форме закона только после
внесения соответствующих попра-
вок в Конституцию или пересмотра
ее положений (ст. 22 Федерального
закона «О международных догово-
рах Российской Федерации»).
После вступления международ-
ного договора в силу для Российской
Федерации подготавливаемые про-
екты нормативных правовых актов
проверяются на предмет соответ-
ствия международным договорным
обязательствам. Такой порядок за-
фиксирован в Регламенте Прави-
тельства РФ (п. 53, 84), Положении о
законопроектной деятельности Пра-
вительства РФ (п. 27), Типовом ре-
гламенте внутренней организации
федеральных органов исполнитель-
ной власти (п. 6.1) и других докумен-
тах методического характера.
Иерархическая система источни-
ков внутригосударственного права,
располагающая эти источники в за-
висимости от юридической силы пра-
вового акта, не отменяет и не может
отменить обязанность государства
выполнить принятые на себя между-
народные договорные обязательства.
Международные договоры не толь-
ко являются источником внутриго-
сударственного права, но и занима-
ют в национальной правовой систе-
ме особое место, так как представля-
ют собой международные договорные
обязательства, неукоснительного, не-
смотря даже на противоречащие по-
ложения внутригосударственного
права, выполнения которых требует
от государств международное право.
Журнал российского права № 12 — 2015
136
Таким образом, место, отводимое
международным договорам в иерар-
хической системе источников вну-
тригосударственного права в зави-
симости от уровня, на котором при-
нято решение о согласии на обяза-
тельность для государства договора,
статуса акта, посредством которого
он инкорпорирован во внутригосу-
дарственное право, никоим образом
не может и не должно сказываться на
обязанности государства выполнить
международные договорные обяза-
тельства: все действующие между-
народные договоры в равной степе-
ни обязательны для его участников.
Подходы к решению проблемы
самоисполнимости, непосредствен-
ной применимости международных
договоров (договорных положений)
имеют, возможно, еще большее зна-
чение для реализации международ-
ных договорных обязательств в на-
циональной правовой системе, чем
место, которое отводится междуна-
родным договорам в иерархической
системе источников внутригосудар-
ственного права.
Самоисполнимые и непосред-
ственно применимые договорные
положения могут быть реализованы
без необходимости принятия импле-
ментационного законодательства.
Для осуществления данных дого-
ворных положений необходимо изда-
ние соответствующих внутригосу-
дарственных правовых актов, кото-
рые и используются правопримени-
телем при разрешении конкретных
дел, в то время как сам международ-
ный договор служит лишь вспомога-
тельным средством толкования та-
ких актов.
Различие между самоисполни-
мыми и несамоисполнимыми дого-
ворными положениями связывает-
ся прежде всего со степенью «полно-
ты», «завершенности» обязательств,
содержащихся в международном до-
говоре, т. е. с тем, требуют ли усло-
вия договора от государств приня-
тия каких-либо дополнительных мер
законодательного или администра-
тивного характера для реализации
международных договорных обяза-
тельств в национальных правовых
системах или же содержащиеся в до-
говоре нормы могут быть применены
национальными судами как внутри-
государственные правовые акты без
издания имплементационного зако-
нодательства.
Как представляется, решение
вопроса о том, является ли то или
иное договорное положение самоис-
полнимым или несамоисполнимым,
зависит в каждом конкретном слу-
чае от надлежащего толкования со-
держания договора, т. е. выяснения
смысла текста договора путем его
анализа (ст. 31 Венской конвенции
о праве международных договоров).
При этом намерения сторон имеют
большое значение, но лишь те, кото-
рые зафиксированы в тексте догово-
ра. Наряду с контекстом может учи-
тываться и последующая практика
применения договора, которая уста-
навливает соглашение участников
относительно его толкования. При
выделении признаков самоисполни-
мости и несамоисполнимости меж-
дународного договора (договорных
положений) необходимо принимать
во внимание следующие факторы:
1) характер национальной правовой
системы (допускает правовая систе-
ма государства саму возможность
непосредственного применения до-
говорных положений или нет); 2) со-
держание договора; 3) состояние за-
конодательства данного государства
в конкретной сфере.
Важным представляется замеча-
ние Е. Т. Усенко: «Понятие “самоис-
полнимый договор” не может быть
точно определено. Одно и то же по-
ложение договора в одном из госу-
дарств-участников может быть “са-
моисполнимым”, в другом — нет.
“Самоисполним” ли конкретный до-
говор, может определить лишь са-
мо государство, его законодатель-
ная практика и никто более»23. По-
этому ответ на принципиальный
23 Усенко Е. Т. Теоретические проблемы
соотношения международного и внутригосу-
Международное право
137
вопрос о том, какая из двух взаи-
модействующих систем (междуна-
родное или внутригосударственное
право) определяет, является меж-
дународный договор (договорное по-
ложение) самоисполнимым или нет,
звучит так: это определяется исхо-
дя из содержания договора, но с уче-
том особенностей национальной пра-
вовой системы и состояния законо-
дательства каждого государства в
конкретной области, т. е. проблема
самоисполнимости затрагивает как
международное, так и внутригосу-
дарственное право.
К признакам, свидетельствую-
щим о несамоисполнимом характе-
ре международного договора (о не-
возможности его непосредственного
применения), может быть отнесено
содержащееся в договоре предпи-
сание о необходимости издания вну-
тригосударственных актов для реа-
лизации договорных обязательств
в национальной правовой системе.
В этом случае договорные положе-
ния, будучи лишенными конкретно-
сти (полноты, завершенности) и нуж-
даясь в адаптации к особенностям
национального законодательства, не
обладают способностью устанавли-
вать права и обязанности для субъ-
ектов внутригосударственного пра-
ва и быть непосредственно примени-
мыми национальными судами, т. е. не
являются обязательными для всех
лиц, а налагают только на государ-
ства — участников договора обяза-
тельства по изданию имплементаци-
онного законодательства.
К наиболее значимым признакам
самоисполнимых норм, вытекаю-
щим из международных договоров,
С. Ю. Марочкин относит общее ука-
зание в договоре на применимость его
норм к отношениям в сфере нацио-
нального права и то, что договорная
норма адресована физическим или
юридическим лицам либо конкрет-
ным видам органов, детальный (яс-
ный и определенный) характер нор-
дарственного права // Советский ежегодник
международного права 1977. М., 1979. С. 73.
мы, позволяющий субъектам внутри-
государственного права использовать
права или выполнять обязанности,
установленные международным до-
говором, а судам — разрешать дела
на основе или с помощью договора24.
После принятия государством
международных договорных обяза-
тельств вопрос о том, являются дого-
ворные положения самоисполнимы-
ми и непосредственно применимы-
ми или нет, решается, как правило,
национальными судами в процес-
се рассмотрения конкретных дел.
Может ли суд применить правило
международного договора, если оно
лишено четких правовых критери-
ев возможного или должного пове-
дения, позволяющих применить его
как норму внутригосударственно-
го права, либо должен ожидать им-
плементационное законодательство,
которое адаптирует правило между-
народного договора к особенностям
правовой системы государства? Суд
вправе толковать и применять дого-
ворные положения, если они призна-
ны им самоисполнимыми, однако он
не вправе применять несамоиспол-
нимые положения международно-
го договора, самостоятельно «кон-
струируя» право, прежде чем при-
менить его, вместо того, чтобы только
применять право, как это обусловле-
но принципом разделения властей.
Несамоисполнимость означает, что
договорное положение не может быть
применено судом при отсутствии им-
плементационного законодатель-
ства. Если международный договор
является несамоисполнимым, то суд
применяет имплементирующий его
закон, а не сам договор.
Ссылка на несамоисполнимый ха-
рактер международного договора не
может служить оправданием для
его невыполнения государством. Го-
сударства — участники междуна-
родного договора обязаны обеспе-
чить выполнение договорных обяза-
тельств. При этом не имеет значения,
24 См.: Марочкин С. Ю. Указ. соч. С. 242—
247.
Журнал российского права № 12 — 2015
138
каким способом (или их сочетанием)
будет достигнут результат: путем
применения норм самого договора
или при помощи принятого государ-
ством имплементационного законо-
дательства. Для реализации в нацио-
нальной правовой системе несамоис-
полнимых положений международ-
ного договора должно быть принято
имплементационное законодатель-
ство, которое вводится в действие с
момента вступления договора в си-
лу для государства, должно полно-
стью отражать его правила, которые
нуждаются во внутригосударствен-
ном осуществлении, и не может быть
отменено или изменено, пока дого-
вор является действующим для го-
сударства25.
Итак, с точки зрения реализа-
ции международных договорных
обязательств в правовой системе
Российской Федерации принципи-
ально важным (прежде всего для
правоприменителя) является уста-
новление самой возможности непо-
25 См.: Осминин Б. И. Вопросы самоиспол-
нимости международных договоров (на при-
мере США, Нидерландов и России) // Жур-
нал российского права. 2012. № 6. С. 81.
средственного применения договор-
ных положений, т. е. определение то-
го, являются они самоисполнимыми
или же эти положения, предусма-
тривая только обязанность государ-
ства издать правовые акты, необхо-
димые для их осуществления, яв-
ляются несамоисполнимыми. Осо-
бое значение вопрос о возможности
непосредственного применения до-
говорных положений приобретает в
том случае, если они устанавливают
иные правила, чем предусмотрен-
ные российским законодательством,
так как согласно ч. 4 ст. 15 Конститу-
ции РФ применению подлежат пра-
вила международного договора. Если
будет признано, что договорные по-
ложения являются несамоисполни-
мыми, то суд применяет нормы из-
данного для их реализации законо-
дательства, а договорные положе-
ния могут быть использованы лишь
в качестве вспомогательного сред-
ства толкования такого имплемен-
тационного законодательства. Го-
сударство обязано обеспечить вы-
полнение международного договора
и не может ссылаться на то, что не-
обходимое для его имплементации
законодательство еще не принято.
Библиографический список
Butler W. Russian Federation // The Role of Domestic Courts in Treaty Enforcement:
A Comparative Study / ed. by D. Sloss. Cambridge University Press, 2009.
Expression of Consent by States to be Bound by a Treaty. Analytical Report and Country
Reports. Part II: Country Reports. Netherlands. Сommittee of Legal Advisers on Public
International Law (CAHDI). Council of Europe. CAHDI (2001) 3. Strasbourg, 23 January 2001.
Expression of Consent by States to be Bound by a Treaty. Part II: Country Reports. Russian
Federation.
Зимненко Б. Л. Международное право и правовая система Российской Федерации. М., 2006.
Иваненко В. С. Международные договоры, Конституция и правовая система Российской
Федерации: эволюция соотношения и тенденция взаимодействия // Российский ежегод-
ник международного права 2009. СПб., 2010.
Исполинов А. С. Статус международных договоров в национальном праве: некоторые
теоретические и практические аспекты // Российский юридический журнал. 2014. № 1.
Исправленному — верить. Александр Бастрыкин предлагает установить приоритет на-
ционального права над международным // Российская газета. 2015. № 90. 28 апр.
Карандашов И. И. Непосредственное действие норм международных договоров в право-
вой системе Российской Федерации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2013.
Лукашук И. И. Современное право международных договоров. Т. II: Действие междуна-
родных договоров. М., 2006.
Международное право
139
Марочкин С. Ю. Действие и реализация норм международного права в правовой систе-
ме Российской Федерации: монография. М., 2011.
Осминин Б. И. Вопросы самоисполнимости международных договоров (на примере США,
Нидерландов и России) // Журнал российского права. 2012. № 6.
Осминин Б. И. Международные договоры и иерархия источников внутригосударствен-
ного права // Журнал российского права. 2012. № 11.
Петрова Е. А. Международные договоры в правовых системах России и США: сравни-
тельно-правовой анализ // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного пра-
воведения. 2014. № 2.
Пунжин С. М. Правовая система России и международное право (вариации на тему ста-
тьи С. В. Бахина) // Правоведение. 2010. № 2.
Тункин Г. И. Основы современного международного права. М., 1956.
Усенко Е. Т. Соотношение и взаимодействие международного и национального права и
российская Конституция // Московский журнал международного права. 1995. № 2.
Усенко Е. Т. Теоретические проблемы соотношения международного и внутригосудар-
ственного права // Советский ежегодник международного права 1977. М., 1979.
Фердросс А. Международное право. Пер. с нем. М., 1959.
Черниченко С. В. Взгляд на определенные положения Конституции Российской Феде-
рации с международно-правовых позиций // Вестник Дипломатической академии МИД
России. М., 2013.
Направления и пределы гармонизации частного права
в условиях региональной экономической интеграции*
МУРАТОВА Ольга Вячеславовна, младший научный сотрудник отдела международного
частного права Института законодательства и сравнительного правоведения при Правитель-
стве Российской Федерации
117218, Россия, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, 34
E-mail: olgbelusva@rambler.ru
В статье рассматриваются направления и пределы гармонизации частного права в усло-
виях региональной экономической интеграции. Выделяются два механизма сближения пра-
вовых систем — унификация и гармонизация права, исследуются инструменты такого сбли-
жения на примере ЕС, СНГ, ЕврАзЭС, ЕАЭС. Автор обращает внимание на тот факт, что в
условиях региональной интеграции гармонизация права является единственно приемлемым
механизмом, поскольку экономическое сотрудничество не ограничивается созданием едино-
образных частноправовых норм, а непосредственно затрагивает публичные аспекты право-
вого регулирования, что, в свою очередь, поднимает вопрос о государственном суверените-
те. Автором делается вывод о том, что модельное законодательство может являться ориен-
тиром для принятия в будущем юридически обязательных актов. Международные договоры,
акты, аналогичные директивам ЕС, — единственно возможные средства достижения согла-
сия по вопросам публично-правового характера. Акты, аналогичные регламентам ЕС, — наи-
более оптимальный инструмент унификации частного права в условиях региональной эко-
номической интеграции.
Ключевые слова: гармонизация, унификация, интеграция, экономическое сотрудничество,
частное право, международные договоры, модельное законодательство, регламент, дирек-
тива, суверенитет.
* Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского гуманитарного на-
учного фонда в рамках проекта проведения научных исследований № 15-33-01214 «Регио-
нальная интеграция государств Евразии и Латинской Америки: компаративный анализ».
Международные договоры в российской правовой системе
(к 20-летию Федерального закона
«О международных договорах Российской Федерации»)
ОСМИНИН Борис Иванович, кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник от-дела международного публичного права Института законодательства и сравнительного пра-
воведения при Правительстве Российской Федерации
117218, Россия, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, 34
E-mail: mp3@izak.ru
Рассматриваются способы внутригосударственного осуществления международных до-
говорных обязательств Российской Федерации, место, которое отводится международным
договорам в иерархической системе источников внутригосударственного права, и подходы
к решению проблемы самоисполнимости, непосредственной применимости международных
договоров (договорных положений).
Ключевые слова: место международных договоров во внутригосударственном праве,
иерархия правовых актов, внутригосударственное осуществление договоров, непосред-
ственная применимость, принцип «pacta sunt servanda», внутригосударственное право, со-
блюдение договоров.
International Treaties in the Russian Legal System
(20th anniversary of the Federal Law “On International Treaties
of the Russian Federation”)
B. I. OSMININ, candidate of legal sciences
The Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation
34, Bolshaya Cheremushkinskaya st., Moscow, Russia, 117218
E-mail: mp3@izak.ru
The article analyses provisions of Article 15(4) of the 1993 Russian Constitution which states
that “generally recognized principles and norms of international law and international treaties of the
Russian Federation shall make an integral part of its legal system. The rules of the international
treaty shall always apply”. In accordance with the Federal Law of 1995 “On International Treaties
of the Russian Federation” the provisions of officially published international treaties that do not
require domestic acts for implementation, shall apply directly. Other provisions of international
treaties are implemented through legal acts. Some Russian jurists have taken the view, shared by
the Supreme Court of the Russian Federation, that article 15(4) of the Constitution must be construed
to mean that only ratified treaties take precedence over laws. Such a position originates in concepts
of hierarchy of legal acts. This would mean that treaties not subject to ratification fall outside the
scope of article 15(4) of the Constitution. Limiting the operation of article 15(4) to ratified international
treaties only is unconstitutional. Refusing to apply a treaty concluded without ratification would
prejudice the authority of the state, which bears state responsibility for the obligations assumed under
intergovernmental and interdepartmental treaties. In this regard article 27 of the Vienna Convention
on the Law of Treaties provides that “A party may not invoke the provisions of its internal law as
justification for its failure to perform a treaty”.
Keywords: place of international treaties in domestic law, hierarchy of legal acts, domestic
implementation of treaties, direct applicability, principle “pacta sunt servanda”, internal law, observance
of treaties.
DOI: 10.12737/16645
МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО
Международное право
127
Прошедшие со времени приня-
тия Федерального закона от 15 июля
1995 г. № 101‑ФЗ «О международ-
ных договорах Российской Феде-
рации» 20 лет позволяют проана-
лизировать практику реализации
международных договорных обя-
зательств в национальной право-
вой системе.
Международные договоры зани-
мают особое место в национальных
правовых системах. Государство,
приняв международные договорные
обязательства, уже не вправе про-
извольно от них отказаться, обязано
добросовестно выполнять договор и
не может ссылаться на свое внутрен-
нее право в качестве оправдания для
его невыполнения. В этом суть прин-
ципа «pacta sunt servanda» («дого-
воры должны соблюдаться»). Как
подчеркивает Г. И. Тункин, «в слу-
чае несоответствия между норма-
ми внутригосударственного права
и нормами международного права
(коллизии между ними) государство
должно выполнять свои междуна-
родные обязательства, причем ссыл-
ки на внутреннее законодательство
не могут освободить его от выполне-
ния этих обязательств»1.
Для международного права су-
щественным является результат, а
не средства его достижения. Пути
достижения результата могут быть
различными у разных государств,
но сам результат должен быть оди-
наков — выполнение принятых
международных договорных обя-
зательств. Порядок и способы взаи-
модействия национального права и
международных договоров опреде-
ляются каждым государством само-
стоятельно. «...Международное пра-
во, — подчеркивает А. Фердросс, —
обязывает государства лишь к вы-
полнению своих норм, предоставляя
выбор способа этого выполнения от-
дельным государствам»2.
1 Тункин Г. И. Основы современного меж-
дународного права. М., 1956. С. 11.
2 Фердросс А. Международное право. Пер.
с нем. М., 1959. С. 92.
Способы внутригосударственного
осуществления международных до-
говорных обязательств, место, кото-
рое отводится международным дого-
ворам в иерархической системе ис-
точников внутригосударственного
права, и подходы к решению проб-
лемы самоисполнимости, непосред-
ственной применимости междуна-
родных договоров (договорных поло-
жений) тесно взаимосвязаны. Имен-
но этими тремя составляющими
определяются порядок взаимодей-
ствия национального права и меж-
дународных договоров, практика
реализации международных дого-
ворных обязательств в националь-
ной правовой системе.
Для одних государств вступив-
ший в силу международный договор
не становится частью национального
права, автоматически не инкорпори-
руется в его правовую систему. В це-
лях внутригосударственного осуще-
ствления международных договор-
ных обязательств необходимо при-
нятие отдельного законодательного
или административного акта, вос-
производящего в той или иной фор-
ме содержание международного до-
говора, т. е. устанавливающего нор-
мы, соответствующие правилам,
предусмотренным в договоре, и тем
самым придающего его положени-
ям, осуществление которых долж-
но происходить на национальном
уровне, действие во внутригосудар-
ственной сфере, в то время как сам
договор не имеет силы в националь-
ном праве, не может быть непосред-
ственно применен.
В других государствах междуна-
родный договор, если решение о со-
гласии на его обязательность приня-
то, такое согласие выражено в меж-
дународном плане и договор вступил
в силу для государства, автоматиче-
ски, без необходимости издания до-
полнительных актов законодатель-
ного или административного ха-
рактера (обычно лишь при условии
опубликования в официальном изда-
нии), инкорпорируется в националь-
ную правовую систему, т. е. стано-
Журнал российского права № 12 — 2015
128
вится ее составной частью. При этом
признается возможность прямого
действия международных догово-
ров во внутригосударственной сфе-
ре, непосредственного применения
договорных положений для регули-
рования внутригосударственных от-
ношений в том случае, если догово-
ром устанавливаются правила иные,
чем те, которые предусмотрены на-
циональным законодательством, а
соответствующие договорные поло-
жения рассматриваются как само-
исполнимые. Международные дого-
воры или отдельные договорные по-
ложения в силу своего несамоиспол-
нимого характера могут нуждаться
в принятии имплементационного за-
конодательства.
Практика государств, право кото-
рых позволяет реализовывать меж-
дународные договорные обязатель-
ства посредством автоматической
инкорпорации международных до-
говоров в национальные правовые
системы, свидетельствует о том, что
такие государства (например, Ни-
дерланды) предпочитают заблаго-
временно обеспечивать приведение
национального законодательства в
соответствие с международными до-
говорными обязательствами. И лишь
в том случае, если после принятия
международных договорных обя-
зательств обнаружится, что суще-
ствуют нормы национального зако-
нодательства, расходящиеся с поло-
жениями международного договора,
которые в силу своего содержания
являются «обязательными для всех
лиц» (самоисполнимыми), договор-
ные положения имеют приоритет пе-
ред такими нормами национально-
го законодательства и должны быть
применены для регулирования соот-
ветствующих внутригосударствен-
ных отношений, если они официаль-
но опубликованы3.
3 См.: Expression of Consent by States to
be Bound by a Treaty. Analytical Report and
Country Reports. Part II: Country Reports.
Netherlands. Сommittee of Legal Advisers
on Public International Law (CAHDI). Council
Конституция РФ (ч. 4 ст. 15), опре-
деляя порядок взаимодействия вну-
тригосударственного и междуна-
родного права, устанавливает: «Об-
щепризнанные принципы и нормы
международного права и междуна-
родные договоры Российской Феде-
рации являются составной частью
ее правовой системы. Если меж-
дународным договором Российской
Федерации установлены иные пра-
вила, чем предусмотренные зако-
ном, то применяются правила меж-
дународного договора». Это озна-
чает, что если Россия становится
участником международного дого-
вора, то с момента вступления его в
силу для Российской Федерации до-
говор автоматически — без необхо-
димости издания дополнительных
актов законодательного или адми-
нистративного характера — инкор-
порируется в национальную право-
вую систему4.
Смысл указанной конституцион-
ной нормы состоит в признании воз-
можности прямого действия меж-
дународных договоров во внутри-
государственной сфере, непосред-
ственного применения договорных
положений для регулирования вну-
тригосударственных отношений в
том случае, если международным
договором установлены иные пра-
вила, чем те, которые предусмотре-
ны законом (т. е. всеми видами актов
текущего законодательства). Кон-
ституционная формула взаимодей-
ствия национального права и меж-
дународных договоров, предпола-
гая возможность непосредственного
действия договорных положений во
внутригосударственной сфере, уста-
навливает, что принятие междуна-
родных договорных обязательств не
ограничивается «внешнеполитиче-
ским» эффектом, а может привести
к применению договорных положе-
of Europe. CAHDI (2001) 3. Strasbourg,
23 January 2001. P. 173.
4 См.: Expression of Consent by States to be
Bound by a Treaty. Part II: Country Reports.
Russian Federation. P. 191.
Международное право
129
ний вместо норм российского зако-
нодательства.
Составной частью националь-
ной правовой системы являются
все международные договоры Рос-
сийской Федерации (межгосудар-
ственные, межправительственные,
межведомственного характера) не-
зависимо от того, на каком уровне
принято решение о согласии на их
обязательность для Российской Фе-
дерации и каким способом такое со-
гласие выражено (подписание, обмен
документами, образующими договор,
ратификация, утверждение, приня-
тие, присоединение).
Федеральный закон «О междуна-
родных договорах Российской Фе-
дерации», воспроизводя положение
ч. 4 ст. 15 Конституции, вносит суще-
ственное дополнение в порядок взаи-
модействия национального права и
международных договоров, уста-
навливая в п. 3 ст. 5, что «положения
официально опубликованных меж-
дународных договоров Российской
Федерации, не требующие издания
внутригосударственных актов для
применения, действуют в Россий-
ской Федерации непосредственно.
Для осуществления иных положе-
ний международных договоров Рос-
сийской Федерации принимаются
соответствующие правовые акты».
Итак, непосредственное действие
и применение договорных положе-
ний возможно, во-первых, если пра-
вила, установленные международ-
ным договором, расходятся с прави-
лами внутригосударственных право-
вых актов и, во-вторых, если в этом
случае государство не приняло зако-
нодательные или административные
акты для имплементации договорных
положений, предоставив им возмож-
ность действовать непосредственно, и
такие договорные положения облада-
ют такой способностью, т. е. являют-
ся самоисполнимыми.
Вторым фактором, оказывающим
существенное влияние на формиро-
вание порядка взаимодействия на-
ционального права и международ-
ных договоров, является место, ко-
торое отводится международным
договорам в иерархической системе
источников внутригосударственно-
го права. Данная система распола-
гает эти источники в зависимости от
юридической силы акта в соответ-
ствии с установленным конститу-
цией распределением компетенции
между органами государственной
власти. Положение, которое занима-
ют в этой иерархии международные
договоры, обычно зависит от уровня,
на котором приняты решения о со-
гласии на их обязательность, т. е. cта-
тус международного договора либо
соответствует статусу акта, посред-
ством которого он инкорпорируется
во внутригосударственное право, ли-
бо международному договору прида-
ется приоритет в применении перед
актами, равными по юридической
силе акту, посредством которого до-
говор инкорпорирован во внутриго-
сударственное право, и всеми ниже-
стоящими актами.
Действие международного пра-
ва в значительной степени зависит
от того, как национальная правовая
система разрешает коллизии меж-
ду внутригосударственным и меж-
дународным правом. Практика го-
сударств показывает, что между-
народные договоры могут превали-
ровать над внутригосударственным
правом в целом или приравниваться
к конституционным нормам или за-
конам, обладать приоритетом перед
всем текущим законодательством
независимо от времени издания по-
следнего, превалировать только в от-
ношении предшествующих законов,
уступать всем законам5.
Определив положение междуна-
родных договоров Российской Феде-
рации в иерархической системе ис-
точников внутригосударственного
права, Конституция РФ, однако, не
уточняет, какие именно международ-
ные договоры обладают приоритетом
5 См.: Осминин Б. И. Международные до-
говоры и иерархия источников внутригосу-
дарственного права // Журнал российского
права. 2012. № 11. С. 103.
Журнал российского права № 12 — 2015
130
в применении по отношению к закону:
все международные договоры, неза-
висимо от того, на каком уровне при-
нято решение о согласии на их обяза-
тельность, или только те, решения о
согласии на обязательность которых
приняты в форме закона. Этот вопрос
породил дискуссию среди юристов, в
результате которой выявились два
противоположных подхода.
Сторонники использования иерар-
хической системы источников вну-
тригосударственного права в каче-
стве основы для разрешения кол-
лизий между нормами внутриго-
сударственного права и нормами
международных договоров исходят
из того, что правоприменительные
органы должны руководствоваться
правилами, которые установлены
более высоким в иерархическом от-
ношении актом, независимо от того,
является этот акт внутригосудар-
ственным правовым актом или меж-
дународным договором.
Считая принцип иерархии универ-
сальным средством разрешения кон-
фликтов между нормами внутриго-
сударственного права и междуна-
родными договорами, Б. Л. Зимнен-
ко делает следующий общий вывод:
«Если возникает коллизия между по-
ложением федерального закона и по-
ложением международного договора,
согласие в отношении которого было
выражено в иной форме, нежели при-
нятие федерального закона, то долж-
ны действовать положения закона
также в силу принципа иерархии»6.
По мнению С. Ю. Марочкина, «не
может обладать приоритетом при-
менения перед законами договор,
введенный в действие актом более
низкой юридической силы, чем за-
кон. Иное противоречило бы право-
вой логике»7.
6 Зимненко Б. Л. Международное право
и правовая система Российской Федерации.
М., 2006. С. 351.
7 Марочкин С. Ю. Действие и реализация
норм международного права в правовой си-
стеме Российской Федерации: монография.
М., 2011. С. 103.
Стремление использовать иерар-
хическую систему источников вну-
тригосударственного права в каче-
стве основы для разрешения кол-
лизий между нормами внутриго-
сударственного права и нормами
международных договоров нашло от-
ражение в позиции Верховного Су-
да РФ, основанной на том, что приори-
тетом в применении в отношении фе-
деральных законов обладают только
те международные договоры, реше-
ния о согласии на обязательность ко-
торых были приняты в форме феде-
рального закона, в то время как меж-
дународный договор, решение о со-
гласии на обязательность которого
было принято не в форме федераль-
ного закона, имеет приоритет в при-
менении лишь в отношении подза-
конных нормативных актов, издан-
ных органом государственной вла-
сти, заключившим данный договор8.
Ряд авторов придерживаются еще
более твердой позиции: они исходят
из необходимости вообще отказать-
ся от приоритета международно-
правовых норм и их автоматической
интеграции в национальную право-
вую систему.
А. С. Исполинов, отмечая, что рос-
сийским законодательством закреп-
лен приоритет международных до-
говоров перед внутренними закона-
ми, принятыми как до, так и после
вступления в силу международного
договора, а также допускается пря-
мое действие договорных норм, по-
лагает, что «статья 15 Конституции
в современной редакции вряд ли со-
ответствует интересам страны на се-
годняшнем этапе, поскольку лиша-
ет ее возможности проводить соб-
ственную внешнюю и внутреннюю
политику»9.
8 См. постановление Пленума ВС РФ от
10 октября 2003 г. № 5 «О применении су-
дами общей юрисдикции общепризнанных
принципов и норм международного права и
международных договоров Российской Фе-
дерации» (п. 8).
9 Исполинов А. С. Статус международ-
ных договоров в национальном праве: не-
Международное право
131
А. И. Бастрыкин рассматривает
«отказ от приоритета международ-
ного права и его автоматической им-
плементации в национальное зако-
нодательство» в качестве «вопроса
обеспечения нашего суверенитета».
Он предлагает исключить из Кон-
ституции РФ «положения, согласно
которым международное право со-
ставляет неотъемлемую часть пра-
вовой системы Российской Федера-
ции, и закрепить в ней приоритет
национального законодательства»10.
Некоторые исследователи в прин-
ципиальном плане признают необхо-
димость соблюдения международ-
но-правовых обязательств, однако
предпочитают использовать иерар-
хическую систему источников вну-
тригосударственного права в каче-
стве основы для разрешения колли-
зий между нормами внутригосудар-
ственного права и международными
договорами.
Е. А. Петрова, ссылаясь на поста-
новление Пленума ВС РФ от 10 октя-
бря 2003 г. № 5, полагает, что «в дей-
ствительности нормы не всех между-
народных договоров РФ будут иметь
приоритет над законами». В то же
время она делает следующий вывод:
«...взяв на себя международное обя-
зательство, мы должны его выпол-
нять независимо от положений вну-
треннего права»11.
И. И. Карандашов, признавая, что
международные обязательства об-
ладают верховенством по отноше-
нию к национальному праву, исхо-
дит из того, что такое верховенство
заключается в обязанности госу-
которые теоретические и практические ас-
пекты // Российский юридический журнал.
2014. № 1. С. 191.
10 Исправленному — верить. Александр
Бастрыкин предлагает установить приори-
тет национального права над международ-
ным // Российская газета. 2015. № 90. 28 апр.
11 Петрова Е. А. Международные дого-
воры в правовых системах России и США:
сравнительно-правовой анализ // Жур-
нал зарубежного законодательства и срав-
нительного правоведения. 2014. № 2. С. 246.
дарства выполнить свои междуна-
родные обязательства, невзирая на
форму, в которой они приняты. Вме-
сте с тем, по его мнению, приорите-
том применения перед законами мо-
гут обладать только договоры, согла-
сие на обязательность которых бы-
ло выражено в форме федерального
закона12.
Другой подход к разрешению кол-
лизий между нормами внутригосу-
дарственного права и международ-
ными договорами предлагают авто-
ры, считающие, что принцип иерар-
хии применим лишь до вступления
международных договоров в силу
для Российской Федерации и не рас-
пространяется на их выполнение.
И. И. Лукашук приводит положе-
ние постановления Пленума ВС РФ
от 10 октября 2003 г. № 5 о том, что
«правила действующего междуна-
родного договора Российской Федера-
ции, согласие на обязательность кото-
рого было принято не в форме феде-
рального закона, имеют приоритет в
применении в отношении подзакон-
ных нормативных актов, изданных
органом государственной власти, за-
ключившим данный договор». Оцени-
вая это положение, ученый подчер-
кивает: «С точки зрения внутренне-
го права такая позиция закономерна.
Однако она не дает ответа на требова-
ние международного права о том, что-
бы договоры соблюдались, несмотря
на их отличие от внутреннего права.
Если суд или иной государственный
орган откажется выполнить требо-
вание договора на том основании, что
он противоречит внутреннему праву,
то ответственность будет нести госу-
дарство»13.
С. В. Черниченко отмечает, что со-
гласно указанному постановлению
12 См.: Карандашов И. И. Непосредствен-
ное действие норм международных догово-
ров в правовой системе Российской Федера-
ции: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб.,
2013. С. 13—14, 23—24.
13 Лукашук И. И. Современное право меж-
дународных договоров. Т. II: Действие меж-
дународных договоров. М., 2006. С. 331.
Журнал российского права № 12 — 2015
132
Пленума ВС РФ приоритетом в от-
ношении законов обладают только те
международные договоры, решения
о согласии на обязательность кото-
рых для Российской Федерации при-
няты в форме федерального закона,
в то время как правила иных догово-
ров могут иметь приоритет над акта-
ми ниже уровня законов в соответ-
ствии с иерархией, предусмотрен-
ной российским законодательством.
Однако такой подход, утверждает
автор, ориентирован на нарушение
определенных категорий междуна-
родных договоров Российской Феде-
рации и будет противоречить ст. 46
Венской конвенции о праве между-
народных договоров 1969 г. и тем са-
мым принципу «pacta sunt servanda»
независимо от их уровня в россий-
ском праве14.
Е. Т. Усенко подчеркивает необхо-
димость скоординированного, согла-
сованного взаимодействия нацио-
нального и международного права.
Он исходит из того, что ст. 27 Вен-
ской конвенции о праве междуна-
родных договоров («Участник не мо-
жет ссылаться на положения своего
внутреннего права в качестве оправ-
дания для невыполнения им догово-
ра») не устанавливает примат меж-
дународного права. В этой статье
речь идет о том, что государство не
может своим законом освободить се-
бя от принятых им обязательств по
международному договору. Тем са-
мым отвергается доктрина и прак-
тика некоторых государств, пытав-
шихся ставить свой закон выше сво-
их международных обязательств.
Вместе с тем и ст. 46 Венской конвен-
ции нельзя толковать как устанав-
ливающую примат национального
права над правом международным,
хотя из нее и следует, что междуна-
родный договор является недействи-
тельным, если он заключен в явное
14 См.: Черниченко С. В. Взгляд на опре-
деленные положения Конституции Россий-
ской Федерации с международно-правовых
позиций // Вестник Дипломатической ака-
демии МИД России. М., 2013. С. 56.
нарушение нормы внутреннего пра-
ва особо важного значения15.
С. М. Пунжин, отмечая, что участ-
ник не может ссылаться на поло-
жения своего внутреннего права
в качестве оправдания для невы-
полнения им договора, приходит к
следующему выводу: ч. 4 ст. 15 Кон-
ституции РФ «установила осново-
полагающий принцип примата меж-
дународного договорного права над
национальным. Этот принцип дей-
ствует вне зависимости от того, на
каком уровне принят международ-
ный договор или внутренний пра-
вовой акт...»16.
В. С. Иваненко отмечает, что при
заключении договора Российское
государство должно соотносить вы-
текающие из него международные
обязательства с нормами своей Кон-
ституции и иных нормативных пра-
вовых актов. Но, заключив между-
народный договор, Россия обязана
его добросовестно выполнять в сфе-
ре и международных, и внутриго-
сударственных отношений и соглас-
но ст. 27 Венской конвенции о праве
международных договоров «не мо-
жет ссылаться на положения своего
внутреннего права в качестве оправ-
дания для невыполнения договора»17.
По мнению У. Батлера, утверж-
дение, что только ратифицирован-
ные международные договоры име-
ют преимущество перед российски-
ми законами, означает, что догово-
ры, не подлежащие ратификации,
15 См.: Усенко Е. Т. Соотношение и взаи-
модействие международного и националь-
ного права и российская Конституция //
Московский журнал международного пра-
ва. 1995. № 2. С. 15.
16 Пунжин С. М. Правовая система Рос-
сии и международное право (вариации на
тему статьи С. В. Бахина) // Правоведение.
2010. № 2. С. 254.
17 См.: Иваненко В. С. Международные
договоры, Конституция и правовая система
Российской Федерации: эволюция соотно-
шения и тенденция взаимодействия // Рос-
сийский ежегодник международного права
2009. СПб., 2010. С. 34.
Международное право
133
не подпадают под действие ч. 4 ст. 15
Конституции РФ и ст. 5 Федерально-
го закона «О международных догово-
рах Российской Федерации». Такое
ограничение действия указанных
норм приводит к результату, кото-
рый является неконституционным,
так как в Конституции говорится о
всех международных договорах Рос-
сийской Федерации18.
Конституционный Суд РФ не да-
вал толкование ч. 4 ст. 15 Конститу-
ции РФ. Вместе с тем принятые им
решения позволяют высказать опре-
деленные предположения относи-
тельно его правовых позиций по во-
просам приоритетного применения
международных договоров. Он ис-
ходит из того, что Конституция РФ
предусматривает основанный на
принципе добросовестного выпол-
нения международных обязательств
(pacta sunt servanda) «единый под-
ход, которым необходимо руковод-
ствоваться при применении правил
международного договора Россий-
ской Федерации в случае их расхож-
дения с правилами, установленными
национальным законом: если меж-
дународным договором Российской
Федерации установлены иные пра-
вила, чем те, которые предусмотре-
ны законом, применяются правила
международного договора (статья 15,
часть 4)»19.
Международное право не навя-
зывает свой приоритет внутригосу-
дарственному праву. В основе требо-
вания международного права обес-
печить выполнение вытекающих из
него обязательств лежит согласие го-
сударств на обязательность для них
международных договоров, а в слу-
чае международного обычая — все-
общая практика, признанная в каче-
стве правовой нормы.
18 См.: Butler W. Russian Federation //
The Role of Domestic Courts in Treaty
Enforcement: A Comparative Study / ed.
by D. Sloss. Cambridge University Press, 2009.
P. 427, 428.
19 Определение КС РФ от 6 ноября 2014 г.
№ 2531-О.
Международный суд ООН в сво-
ем консультативном заключении от
26 апреля 1988 г. подчеркнул, что су-
ществует «фундаментальный прин-
цип международного права, согласно
которому международное право пре-
валирует над внутригосударствен-
ным правом»20. Этот принцип, от-
мечается далее в заключении Суда,
получил признание еще в решении
международного арбитража по делу
«Алабама» (1872 г.) и с тех пор неод-
нократно подтверждался. Так, в ре-
шении по делу греко-болгарских со-
обществ (1930 г.) Постоянная палата
международного правосудия поста-
новила, что общепризнанный прин-
цип международного права состоит
в том, что в отношениях между го-
сударствами, являющимися участ-
никами международного договора,
«положения внутригосударствен-
ного права не могут превалировать
над положениями договора»21. Не яв-
ляется исключением и конституция
государства. В консультативном за-
ключении Постоянной палаты меж-
дународного правосудия 1932 г. под-
черкивалось, что «государство не мо-
жет ссылаться на свою конституцию
с тем, чтобы уклониться от выполне-
ния обязательств, возложенных на
него по международному праву или
по действующему международному
договору»22.
Сторонники использования иерар-
хической системы источников вну-
тригосударственного права в каче-
стве основы для разрешения кол-
лизий между нормами внутриго-
сударственного права и нормами
20 ICJ. Applicability of the Obligation to
Arbitrate under Section 21 of the United
Nations Headquarters Agreement of 26 June
1947. Advisory Opinion of 26 April 1988. I.C.J.
Reports 1988. P. 34—35.
21 PCIJ. The Greco-Bulgarian “Communities”.
Advisory Opinion. 31 July, 1930. PCIJ.
Series B. No. 17. P. 32.
22 PCIJ. Treatment of Polish Nationals and
other Persons of Polish Origin or Speech in the
Danzig Territory. Advisory Opinion of 4 February,
1932. PCIJ. Series A./B. No. 44. P. 24.
Журнал российского права № 12 — 2015
134
международных договоров выска-
зывают опасения, что международ-
ный договор, решение о согласии на
обязательность которого было при-
нято не в форме федерального за-
кона, а на более низком уровне (на-
пример, правительством или мини-
стром), может иметь преимущество
перед федеральным законом.
Действительно, отсутствие ясно-
сти в распределении компетенции
по принятию решений о согласии на
обязательность для Российской Фе-
дерации международных договоров
давало бы повод для толкования ч. 4
ст. 15 Конституции РФ в том смысле,
что Конституции приписывалось бы
признание «безоглядного» приорите-
та международного договора по срав-
нению с законом независимо от того,
на каком уровне принято решение о
согласии на его обязательность для
Российской Федерации, что, в свою
очередь, означало бы, что Конститу-
ция допускает возможность подме-
ны законодателя.
В соответствии с п. 2 ст. 6 Феде-
рального закона «О международных
договорах Российской Федерации»
решения о согласии на обязатель-
ность для Российской Федерации
международных договоров прини-
маются органами государственной
власти или уполномоченными орга-
низациями только в пределах сво-
ей компетенции. Это означает, что
до принятия международных дого-
ворных обязательств при определе-
нии уровня, на котором необходимо
принять решение о согласии на обя-
зательность для государства того
или иного международного догово-
ра, исходят из иерархической систе-
мы источников внутригосударствен-
ного права, которая предполагает,
что вступивший в силу для государ-
ства международный договор может
устанавливать иные правила толь-
ко в отношении тех актов, которые
равны или уступают по юридиче-
ской силе акту, посредством которого
принято решение о согласии на обя-
зательность договора, и не должен
противоречить актам, занимающим
более высокое положение на иерар-
хической лестнице.
Если международным договором
устанавливаются иные правила, чем
предусмотренные федеральным за-
коном (исполнение договора требует
изменения действующих или приня-
тия новых федеральных законов), то
решение о согласии на его обязатель-
ность для Российской Федерации не
может быть принято на каком-ли-
бо ином уровне, кроме как на уров-
не федерального закона.
Если же после вступления между-
народного договора в силу для Рос-
сийской Федерации в процессе реа-
лизации международных договор-
ных обязательств обнаружится, что
международный договор не соот-
ветствует внутригосударственному
правовому акту более высокой юри-
дической силы, т. е. возникает кол-
лизия между правилами междуна-
родного договора и правилами вну-
тригосударственного правового ак-
та, то это может означать одно из
двух: либо неправильно был опре-
делен уровень принятия решения о
согласии на обязательность догово-
ра, либо последующим внутригосу-
дарственным правовым актом, зани-
мающим более высокое положение в
иерархическом отношении, чем то,
на котором находится акт, посред-
ством которого такое решение при-
нималось, установлены иные прави-
ла, чем предусмотренные договором.
В связи с этим представляет-
ся важным подчеркнуть, что в слу-
чае возникновения коллизии между
международным договором и вну-
тригосударственным правом в про-
цессе реализации международных
договорных обязательств, независи-
мо от причин, по которым такая кол-
лизия возникла, аргумент в пользу
того, что приоритетом в примене-
нии по отношению к федеральным
законам обладают не все междуна-
родные договоры Российской Феде-
рации, устанавливающие иные пра-
вила, чем предусмотренные законом,
а только те из них, решения о согла-
сии на обязательность которых при-
Международное право
135
няты в форме федерального закона,
не может быть использован. Такой
аргумент противоречил бы закреп-
ленному в Венской конвенции о пра-
ве международных договоров (ст. 26,
27) принципу «pacta sunt servandа»,
требующему добросовестного вы-
полнения каждого действующего до-
говора его участниками и исключаю-
щему возможность ссылки участни-
ка на положения своего внутренне-
го права в качестве оправдания для
невыполнения им договора.
Итак, следует проводить разли-
чие между местом в иерархической
системе источников внутригосудар-
ственного права, которое отводится
международным договорам на ста-
дии принятия международных до-
говорных обязательств, и тем особым
положением, которое занимают в на-
циональной правовой системе всту-
пившие в силу для государства меж-
дународные договоры в процессе реа-
лизации международных договорных
обязательств. Если до принятия госу-
дарством международных договор-
ных обязательств положения меж-
дународного договора сопоставля-
ются на предмет соответствия с нор-
мами внутригосударственного права,
прежде всего с конституционными
нормами, то после того, как между-
народный договор вступил в силу для
государства, когда речь идет о вы-
полнении содержащихся в договоре
обязательств, нормы внутригосудар-
ственного права, включая конститу-
ционные нормы, сопоставляются на
предмет соответствия с международ-
ными договорными обязательствами.
Предложения о заключении меж-
дународных договоров, устанавли-
вающих иные правила, чем преду-
смотренные российским законода-
тельством, представляются по согла-
сованию с Минюстом России (ст. 10
Федерального закона «О междуна-
родных договорах Российской Феде-
рации»). При подготовке предложе-
ний о заключении международных
договоров Министерство проводит
проверку договорных положений на
предмет соответствия актам, зани-
мающим более высокое положение
в иерархической системе источни-
ков внутригосударственного права.
Конституционный Суд РФ по за-
просам вправе разрешать дела о со-
ответствии Конституции не всту-
пивших в силу для Российской Фе-
дерации международных договоров.
Если международный договор содер-
жит правила, требующие изменения
отдельных положений Конституции,
принятие решения о согласии на его
обязательность для Российской Фе-
дерации возможно лишь в особом по-
рядке: в форме закона только после
внесения соответствующих попра-
вок в Конституцию или пересмотра
ее положений (ст. 22 Федерального
закона «О международных догово-
рах Российской Федерации»).
После вступления международ-
ного договора в силу для Российской
Федерации подготавливаемые про-
екты нормативных правовых актов
проверяются на предмет соответ-
ствия международным договорным
обязательствам. Такой порядок за-
фиксирован в Регламенте Прави-
тельства РФ (п. 53, 84), Положении о
законопроектной деятельности Пра-
вительства РФ (п. 27), Типовом ре-
гламенте внутренней организации
федеральных органов исполнитель-
ной власти (п. 6.1) и других докумен-
тах методического характера.
Иерархическая система источни-
ков внутригосударственного права,
располагающая эти источники в за-
висимости от юридической силы пра-
вового акта, не отменяет и не может
отменить обязанность государства
выполнить принятые на себя между-
народные договорные обязательства.
Международные договоры не толь-
ко являются источником внутриго-
сударственного права, но и занима-
ют в национальной правовой систе-
ме особое место, так как представля-
ют собой международные договорные
обязательства, неукоснительного, не-
смотря даже на противоречащие по-
ложения внутригосударственного
права, выполнения которых требует
от государств международное право.
Журнал российского права № 12 — 2015
136
Таким образом, место, отводимое
международным договорам в иерар-
хической системе источников вну-
тригосударственного права в зави-
симости от уровня, на котором при-
нято решение о согласии на обяза-
тельность для государства договора,
статуса акта, посредством которого
он инкорпорирован во внутригосу-
дарственное право, никоим образом
не может и не должно сказываться на
обязанности государства выполнить
международные договорные обяза-
тельства: все действующие между-
народные договоры в равной степе-
ни обязательны для его участников.
Подходы к решению проблемы
самоисполнимости, непосредствен-
ной применимости международных
договоров (договорных положений)
имеют, возможно, еще большее зна-
чение для реализации международ-
ных договорных обязательств в на-
циональной правовой системе, чем
место, которое отводится междуна-
родным договорам в иерархической
системе источников внутригосудар-
ственного права.
Самоисполнимые и непосред-
ственно применимые договорные
положения могут быть реализованы
без необходимости принятия импле-
ментационного законодательства.
Для осуществления данных дого-
ворных положений необходимо изда-
ние соответствующих внутригосу-
дарственных правовых актов, кото-
рые и используются правопримени-
телем при разрешении конкретных
дел, в то время как сам международ-
ный договор служит лишь вспомога-
тельным средством толкования та-
ких актов.
Различие между самоисполни-
мыми и несамоисполнимыми дого-
ворными положениями связывает-
ся прежде всего со степенью «полно-
ты», «завершенности» обязательств,
содержащихся в международном до-
говоре, т. е. с тем, требуют ли усло-
вия договора от государств приня-
тия каких-либо дополнительных мер
законодательного или администра-
тивного характера для реализации
международных договорных обяза-
тельств в национальных правовых
системах или же содержащиеся в до-
говоре нормы могут быть применены
национальными судами как внутри-
государственные правовые акты без
издания имплементационного зако-
нодательства.
Как представляется, решение
вопроса о том, является ли то или
иное договорное положение самоис-
полнимым или несамоисполнимым,
зависит в каждом конкретном слу-
чае от надлежащего толкования со-
держания договора, т. е. выяснения
смысла текста договора путем его
анализа (ст. 31 Венской конвенции
о праве международных договоров).
При этом намерения сторон имеют
большое значение, но лишь те, кото-
рые зафиксированы в тексте догово-
ра. Наряду с контекстом может учи-
тываться и последующая практика
применения договора, которая уста-
навливает соглашение участников
относительно его толкования. При
выделении признаков самоисполни-
мости и несамоисполнимости меж-
дународного договора (договорных
положений) необходимо принимать
во внимание следующие факторы:
1) характер национальной правовой
системы (допускает правовая систе-
ма государства саму возможность
непосредственного применения до-
говорных положений или нет); 2) со-
держание договора; 3) состояние за-
конодательства данного государства
в конкретной сфере.
Важным представляется замеча-
ние Е. Т. Усенко: «Понятие “самоис-
полнимый договор” не может быть
точно определено. Одно и то же по-
ложение договора в одном из госу-
дарств-участников может быть “са-
моисполнимым”, в другом — нет.
“Самоисполним” ли конкретный до-
говор, может определить лишь са-
мо государство, его законодатель-
ная практика и никто более»23. По-
этому ответ на принципиальный
23 Усенко Е. Т. Теоретические проблемы
соотношения международного и внутригосу-
Международное право
137
вопрос о том, какая из двух взаи-
модействующих систем (междуна-
родное или внутригосударственное
право) определяет, является меж-
дународный договор (договорное по-
ложение) самоисполнимым или нет,
звучит так: это определяется исхо-
дя из содержания договора, но с уче-
том особенностей национальной пра-
вовой системы и состояния законо-
дательства каждого государства в
конкретной области, т. е. проблема
самоисполнимости затрагивает как
международное, так и внутригосу-
дарственное право.
К признакам, свидетельствую-
щим о несамоисполнимом характе-
ре международного договора (о не-
возможности его непосредственного
применения), может быть отнесено
содержащееся в договоре предпи-
сание о необходимости издания вну-
тригосударственных актов для реа-
лизации договорных обязательств
в национальной правовой системе.
В этом случае договорные положе-
ния, будучи лишенными конкретно-
сти (полноты, завершенности) и нуж-
даясь в адаптации к особенностям
национального законодательства, не
обладают способностью устанавли-
вать права и обязанности для субъ-
ектов внутригосударственного пра-
ва и быть непосредственно примени-
мыми национальными судами, т. е. не
являются обязательными для всех
лиц, а налагают только на государ-
ства — участников договора обяза-
тельства по изданию имплементаци-
онного законодательства.
К наиболее значимым признакам
самоисполнимых норм, вытекаю-
щим из международных договоров,
С. Ю. Марочкин относит общее ука-
зание в договоре на применимость его
норм к отношениям в сфере нацио-
нального права и то, что договорная
норма адресована физическим или
юридическим лицам либо конкрет-
ным видам органов, детальный (яс-
ный и определенный) характер нор-
дарственного права // Советский ежегодник
международного права 1977. М., 1979. С. 73.
мы, позволяющий субъектам внутри-
государственного права использовать
права или выполнять обязанности,
установленные международным до-
говором, а судам — разрешать дела
на основе или с помощью договора24.
После принятия государством
международных договорных обяза-
тельств вопрос о том, являются дого-
ворные положения самоисполнимы-
ми и непосредственно применимы-
ми или нет, решается, как правило,
национальными судами в процес-
се рассмотрения конкретных дел.
Может ли суд применить правило
международного договора, если оно
лишено четких правовых критери-
ев возможного или должного пове-
дения, позволяющих применить его
как норму внутригосударственно-
го права, либо должен ожидать им-
плементационное законодательство,
которое адаптирует правило между-
народного договора к особенностям
правовой системы государства? Суд
вправе толковать и применять дого-
ворные положения, если они призна-
ны им самоисполнимыми, однако он
не вправе применять несамоиспол-
нимые положения международно-
го договора, самостоятельно «кон-
струируя» право, прежде чем при-
менить его, вместо того, чтобы только
применять право, как это обусловле-
но принципом разделения властей.
Несамоисполнимость означает, что
договорное положение не может быть
применено судом при отсутствии им-
плементационного законодатель-
ства. Если международный договор
является несамоисполнимым, то суд
применяет имплементирующий его
закон, а не сам договор.
Ссылка на несамоисполнимый ха-
рактер международного договора не
может служить оправданием для
его невыполнения государством. Го-
сударства — участники междуна-
родного договора обязаны обеспе-
чить выполнение договорных обяза-
тельств. При этом не имеет значения,
24 См.: Марочкин С. Ю. Указ. соч. С. 242—
247.
Журнал российского права № 12 — 2015
138
каким способом (или их сочетанием)
будет достигнут результат: путем
применения норм самого договора
или при помощи принятого государ-
ством имплементационного законо-
дательства. Для реализации в нацио-
нальной правовой системе несамоис-
полнимых положений международ-
ного договора должно быть принято
имплементационное законодатель-
ство, которое вводится в действие с
момента вступления договора в си-
лу для государства, должно полно-
стью отражать его правила, которые
нуждаются во внутригосударствен-
ном осуществлении, и не может быть
отменено или изменено, пока дого-
вор является действующим для го-
сударства25.
Итак, с точки зрения реализа-
ции международных договорных
обязательств в правовой системе
Российской Федерации принципи-
ально важным (прежде всего для
правоприменителя) является уста-
новление самой возможности непо-
25 См.: Осминин Б. И. Вопросы самоиспол-
нимости международных договоров (на при-
мере США, Нидерландов и России) // Жур-
нал российского права. 2012. № 6. С. 81.
средственного применения договор-
ных положений, т. е. определение то-
го, являются они самоисполнимыми
или же эти положения, предусма-
тривая только обязанность государ-
ства издать правовые акты, необхо-
димые для их осуществления, яв-
ляются несамоисполнимыми. Осо-
бое значение вопрос о возможности
непосредственного применения до-
говорных положений приобретает в
том случае, если они устанавливают
иные правила, чем предусмотрен-
ные российским законодательством,
так как согласно ч. 4 ст. 15 Конститу-
ции РФ применению подлежат пра-
вила международного договора. Если
будет признано, что договорные по-
ложения являются несамоисполни-
мыми, то суд применяет нормы из-
данного для их реализации законо-
дательства, а договорные положе-
ния могут быть использованы лишь
в качестве вспомогательного сред-
ства толкования такого имплемен-
тационного законодательства. Го-
сударство обязано обеспечить вы-
полнение международного договора
и не может ссылаться на то, что не-
обходимое для его имплементации
законодательство еще не принято.
Библиографический список
Butler W. Russian Federation // The Role of Domestic Courts in Treaty Enforcement:
A Comparative Study / ed. by D. Sloss. Cambridge University Press, 2009.
Expression of Consent by States to be Bound by a Treaty. Analytical Report and Country
Reports. Part II: Country Reports. Netherlands. Сommittee of Legal Advisers on Public
International Law (CAHDI). Council of Europe. CAHDI (2001) 3. Strasbourg, 23 January 2001.
Expression of Consent by States to be Bound by a Treaty. Part II: Country Reports. Russian
Federation.
Зимненко Б. Л. Международное право и правовая система Российской Федерации. М., 2006.
Иваненко В. С. Международные договоры, Конституция и правовая система Российской
Федерации: эволюция соотношения и тенденция взаимодействия // Российский ежегод-
ник международного права 2009. СПб., 2010.
Исполинов А. С. Статус международных договоров в национальном праве: некоторые
теоретические и практические аспекты // Российский юридический журнал. 2014. № 1.
Исправленному — верить. Александр Бастрыкин предлагает установить приоритет на-
ционального права над международным // Российская газета. 2015. № 90. 28 апр.
Карандашов И. И. Непосредственное действие норм международных договоров в право-
вой системе Российской Федерации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2013.
Лукашук И. И. Современное право международных договоров. Т. II: Действие междуна-
родных договоров. М., 2006.
Международное право
139
Марочкин С. Ю. Действие и реализация норм международного права в правовой систе-
ме Российской Федерации: монография. М., 2011.
Осминин Б. И. Вопросы самоисполнимости международных договоров (на примере США,
Нидерландов и России) // Журнал российского права. 2012. № 6.
Осминин Б. И. Международные договоры и иерархия источников внутригосударствен-
ного права // Журнал российского права. 2012. № 11.
Петрова Е. А. Международные договоры в правовых системах России и США: сравни-
тельно-правовой анализ // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного пра-
воведения. 2014. № 2.
Пунжин С. М. Правовая система России и международное право (вариации на тему ста-
тьи С. В. Бахина) // Правоведение. 2010. № 2.
Тункин Г. И. Основы современного международного права. М., 1956.
Усенко Е. Т. Соотношение и взаимодействие международного и национального права и
российская Конституция // Московский журнал международного права. 1995. № 2.
Усенко Е. Т. Теоретические проблемы соотношения международного и внутригосудар-
ственного права // Советский ежегодник международного права 1977. М., 1979.
Фердросс А. Международное право. Пер. с нем. М., 1959.
Черниченко С. В. Взгляд на определенные положения Конституции Российской Феде-
рации с международно-правовых позиций // Вестник Дипломатической академии МИД
России. М., 2013.
Направления и пределы гармонизации частного права
в условиях региональной экономической интеграции*
МУРАТОВА Ольга Вячеславовна, младший научный сотрудник отдела международного
частного права Института законодательства и сравнительного правоведения при Правитель-
стве Российской Федерации
117218, Россия, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, 34
E-mail: olgbelusva@rambler.ru
В статье рассматриваются направления и пределы гармонизации частного права в усло-
виях региональной экономической интеграции. Выделяются два механизма сближения пра-
вовых систем — унификация и гармонизация права, исследуются инструменты такого сбли-
жения на примере ЕС, СНГ, ЕврАзЭС, ЕАЭС. Автор обращает внимание на тот факт, что в
условиях региональной интеграции гармонизация права является единственно приемлемым
механизмом, поскольку экономическое сотрудничество не ограничивается созданием едино-
образных частноправовых норм, а непосредственно затрагивает публичные аспекты право-
вого регулирования, что, в свою очередь, поднимает вопрос о государственном суверените-
те. Автором делается вывод о том, что модельное законодательство может являться ориен-
тиром для принятия в будущем юридически обязательных актов. Международные договоры,
акты, аналогичные директивам ЕС, — единственно возможные средства достижения согла-
сия по вопросам публично-правового характера. Акты, аналогичные регламентам ЕС, — наи-
более оптимальный инструмент унификации частного права в условиях региональной эко-
номической интеграции.
Ключевые слова: гармонизация, унификация, интеграция, экономическое сотрудничество,
частное право, международные договоры, модельное законодательство, регламент, дирек-
тива, суверенитет.
* Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского гуманитарного на-
учного фонда в рамках проекта проведения научных исследований № 15-33-01214 «Регио-
нальная интеграция государств Евразии и Латинской Америки: компаративный анализ».
Nhận xét
Đăng nhận xét